Mail.ru. Система расселения — результат прошлого и ключевой фактор будущего

Участник II Международного симпозиума «Создавая будущее», экономический географ, руководитель ИЦ «Картфонд», директор Центра геодемографии и пространственного развития МГУ им. М. В. Ломоносова Александр Панин в колонке для Новостей Mail рассказывает, за какими трендами пространственного развития России будущее, чему стоит поучиться у Китая и почему не надо бояться климатических изменений.

Последние три десятилетия Россия переживает масштабные демографические и пространственные сдвиги. Трансформируется система расселения. Основной и во многом опасный для нашей страны тренд, — сверхконцентрация жителей в крупных центрах. Он, кстати, начался ещё в 1960-х годах. Сегодня 16 городов-миллионников аккумулируют почти четверть жителей страны, а города с численностью более 500 тысяч человек — более трети. Это не просто рост отдельных городов, а формирование агломераций: люди всё чаще выбирают для жизни не только мегаполис, но и его пригороды. При этом в последние переезжают и горожане, то есть мы видим субурбанизацию. А «остальная» территория пустеет.

Конечно, не везде, масштабы и характер этого процесса в разных регионах выглядят по-своему. Пространство в целом сжимается и поляризуется. Происходит деградация опорного каркаса расселения. Снижается разнообразие населённых пунктов. А разнообразие, как известно — основа развития. В итоге, территорий с очаговой формой расселения в нашей стране может увеличиться. И она появится не только в Арктической зоне.

Рост мегаполисов приводит не только к сжатию сети поселений, но и к падению демографических параметров.

В крупных городах жители неизбежно меняют репродуктивные установки: города пока объективно не настроены на многодетность, а зачастую даже на «детность» как таковую. В малых городах и на селе ситуация иная: из-за постоянного оттока населения меняется возрастная структура — доля старших возрастов увеличивается, рождаемость снижается, а смертность растёт. В итоге мы имеем драму последних лет — демографическое пике с убылью почти 600 тысяч человек ежегодно.

Систему расселения часто сравнивают с человеческим организмом, то есть дороги — это артерии, вены и капилляры. Да, система расселения — «живая». Она формируется и меняется под воздействием факторов — географических, экономических, политических, демографических и т. п. Забегая вперёд скажу, что и сама она является важным фактором развития. Освоение восточных и северных территорий, плановая экономика в границах более обширной территории (Советского Союза), эвакуация в Великую Отечественную войну, постсоветский кризис — всё это и многое другое повлияло на формирование той системы населённых пунктов и связей между ними, которые наша страна имеет сейчас. Какие-то действия предпринимались намеренно, в том числе политической волей, а какие-то происходили стихийно.

В трансформации системы расселения России в XX веке прослеживались и продолжают прослеживаться и общемировые тренды. Правда, разные страны проходят их в разное время. По теории дифференциальной урбанизации в системе расселения чередуются периоды концентрации и деконцентрации населения в городах. Роль поселений разного размера (от крупных центров до малых городов и деревень) меняется: они привлекают или отдают население. Развитие урбанизации стадиально — города (поселения) различной величины «по очереди» притягивают к себе наибольшие потоки миграций.

Изменение климата обозначено в действующей Стратегии пространственного развития России как одна из ключевых проблем. Там сказано, что среднегодовая температура воздуха на территории Российской Федерации с середины 1970-х годов растет в среднем на 0,5 градуса за 10 лет, а в Арктической зоне Российской Федерации — на 0,7 градуса за 10 лет. Эти показатели в 2,8 раза превышают глобальные темпы.

Изменение климата, конечно же, несет риски для экономики, обеспечения безопасности и в целом для устойчивого развития. Вечная мерзлота тает, а площади распространения регулярных засух увеличиваются. Но это не такой быстрый и всеобъемлющий процесс, как может показаться на обывательском уровне.

Изменение климата не является существенным фактором, способным кардинально повлиять на систему расселения и на экономическое развитие нашей страны. Исхода населения из какой-либо ее части точно не будет. Но нужно быть готовым, как минимум, к изменениям технологий строительства в районах вечной мерзлоты и к корректировке систем мелиорации на юге. Ну, и к экономическим издержкам на первых этапах этих процессов.

Если говорить о будущем, то здесь виден положительный тренд. Пандемия COVID-19 неожиданно дала импульс «обратной миграции»: многие жители мегаполисов, оказавшись в малых городах или на сельских территориях, открыли для себя их преимущества — близость к природе, безопасность, новые формы удаленной занятости.

Этот опыт закрепил ценность малого города как среды, в которой можно жить и работать не хуже, чем в мегаполисе.

Сегодня государственная политика впервые системно поддерживает этот тренд. Новая Стратегия пространственного развития, 200 президентских мастер-планов городов и формирование сети из 2160 опорных населенных пунктов, программа ФКГС и Всероссийский конкурс малых городов и исторических поселений (ведет Минстрой России) создают совершенно новую основу будущего развития пространства: не только притяжение мегаполисов, но и возвращение людей в средние и малые города.

По сути, речь идет о том, чтобы преодолеть многолетнюю «центростремительную» модель и построить устойчивую сеть поселений, где малые города становятся узлами развития, а сельские территории — платформой новой в том числе креативной экономики и человеческого капитала.

Влияние этих процессов на страну трудно переоценить. Политически — это укрепление национальной целостности через распределение населения и ресурсов. Геополитически — закрепление за нашей страной права на территорию через ее заселенность. Экономически — создание новых точек роста и снижение издержек перенаселённых агломераций. Социально — возвращение ценности локальных сообществ, семейных форматов, качества жизни в «человеческом масштабе».

Россия в ближайшие годы будет решать: останется ли она страной мегаполисов (а правильнее сказать мегаполиса — Москвы) или станет страной сетевого расселения, где малые города и села вновь играют стратегическую роль. И многое зависит от того, удастся ли превратить робкую тенденцию возвращения населения в устойчивый тренд.

В мире нет страны, сопоставимой с Россией по размерам территории, по географическому и геополитическому положению, по богатству природных ресурсов, по этапам исторического развития. Поэтому лучшая модель пространственного развития для России — своя собственная. Но изучать международный опыт, конечно, стоит. Хотя бы для того, чтобы проанализировать риски и извлечь уроки.

О классических, всем известных моделях Иоганна Тюнена (сельскохозяйственные кольца вокруг центра) и Вальтера Кристаллера (теория центральных мест) говорить не буду. Последняя актуальности не теряет, иерархичность городов разных размеров есть и никуда не денется.

О теорию «полюсов роста» Франсуа Перру мы уже обожглись. Отчасти стихийно, отчасти намеренно, если вспомнить предыдущую стратегию пространственного развития России, она в нашей стране реализовалась. В ней, конечно же, есть смысл. Действительно, растущий центр (город) может и должен становиться локомотивом развития «подчиненной» ему территории. Но в итоге это привело к сверхконцентрации населения и других экономических ресурсов в крупнейших агломерациях, а также к пустеющей периферии. В десяти крупнейших агломерациях России живет треть нашего населения, то есть более 40 миллионов! А как же осваивать, обживать остальную территорию, обеспечивать ее безопасность?

Модель «центр — периферия» Пола Кругмана больше относится к размещению производства. Она объясняет, что концентрация производства в агломерациях максимально выгодна. Это опять же нам не совсем подходит. Есть исследования, подтверждающие, что агломерационный процесс приводит к замедлению процесса экономического роста периферии. Как ни крути, города в системе расселения — ключевые элементы. Именно деградация городов разрушает и систему расселения. Например, во Франции систему расселения чаще называют «системой городов» или «урбанизированной системой».

Основная тенденция в развитии системы городов в Европе — децентрализация через передачу части функций и полномочий центральных органов государства регионам, областям, провинциям, коммунам. Но в небольших по площади государствах применимы одни подходы к поддерживанию системы расселения, а в странах с внушительной территорией — совсем другие.

Например, одной из задач Национального плана урбанизации нового типа, реализуемого в Китае в 2014 — 2020 годах, было стимулирование развития малых и средних городов. Сейчас там действует Комплексный план возрождения сельских районов. Наверное, стоит их изучить более пристально. И в первую очередь — результаты и ошибки внедрения.

Для нас в политике по трансформации системы расселения в Китае интерес представляют не явления, близкие к европейской децентрализации и стремлению к равномерности распределения населения, а формирование структуры расселения на малонаселенных территориях через поддержку малых городов и поселений, освоения и реабилитации территорий со сложными природными условиями.

На Аляске и на севере Канады, чье развитие поддерживает государство, численность населения растет, по крайней мере, пока. Здесь закономерно сложилась очаговая система расселения с концентрацией населения в крупных центрах. Остальные населенные пункты — это небольшие традиционные поселения и временные вахтовые поселки. Высокое развитие транспортных коммуникаций между центрами способствует активизации социальных контактов и развитию межрайонных связей. То есть система расселения — это не только города и в целом населенные пункты как узлы, но и транспортные капилляры и артерии, без которых просто-напросто не будет связи, а значит и не будет жизни. При этом важно понимать, что государство усиленно поддерживает развитие и Аляски, и канадского севера.

Повторюсь, что система расселения является важным фактором развития. Уверен, для обеспечения безопасности и суверенитета России нужно задавать тренды трансформации этой системы. Можно, конечно, поддаться законам ее саморазвития. Но это приведет к сжатию заселенного, реально освоенного пространства. Планировать — это, в первую очередь, прогнозировать последствия.

Географическая уникальность нашей страны заставляет дифференцировать подходы к поддержке системы расселения. Они должны быть разными, как минимум, в европейской части, Сибири, Дальнем Востоке и Арктике, Кавказе и регионах Донбасса и Новороссии. По сути, надо говорить не про систему расселения, а системы расселения в разных частях страны имеющие уникальный рисунок расселения. Для разных российских территорий нужно формулировать оригинальные рецепты развития системы расселения. При этом, конечно, важно не забывать, что переманивая каким-либо путем население в одни части страны или конкретного региона, мы создаем конкуренцию, которую могут проиграть развивающиеся в настоящее время населенные пункты. Проблема будет переложена с «больной головы на здоровую», что, конечно же, не обеспечит столь желаемой устойчивости.

Устойчивость системы расселения невозможно обеспечить без развития транспорта. В странах с большой территорией, таких как США и Китай, активно развивается наземный транспорт, в том числе на дальние расстояния — высокоскоростной пассажирский. Разветвленность и «многослойность» транспортно-логистической сети повышают связность узловых элементов системы расселения как «по вертикали» — между населенными пунктами разных иерархических уровней, так и «по горизонтали» — между населенными пунктами одного иерархического уровня. Любое центральное место должно быть доступно. Локальные связи на своем уровне также важны, как и транснациональные.

Благодаря транспорту рождается новая экономика — от промышленной до креативной, ведь она всегда строится на мобильности людей, идей и сервисов. Опустевающим пространствам нужно придумывать новые смыслы. Для России это еще и вопрос глобальной логистики: Северный морской путь, Транссиб и БАМ нового поколения способны задать нашей стране ключевую роль в Евразии. Таким образом, транспорт будущего — это не только безопасные и беспилотные технологии. Это инструмент справедливости, связности и конкурентоспособности, который превращает пространство России в единое, доступное и развитое.

Источник: https://news.mail.ru/