АССОЦИАЦИЯ СИБИРСКИХ
И ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫХ ГОРОДОВ

В мае 2014 г. законодательно закреплена новая фаза реформирования местного самоуправления (МСУ) в Российской Федерации. По ее итогам у городов осталось еще меньше шансов быть хозяевами своей судьбы, а выборы мэров еще на шаг приблизились к попаданию в учебники истории.

Парадоксально, что в то время как у российских городов отбирают полномочия, во многих странах развитого и даже развивающегося мира именно на мэров городов возлагается все больше надежд. Ведущие эксперты пишут книги и статьи о значимости сильной городской власти, успешные мэры становятся звездными академиками, ведущими глобальными экспертами и даже замахиваются на высшие политические посты. Управлению городами придается все большее значение и все больше стран решаются передать максимум полномочий на местный уровень.

Причин этого несколько. В XXI веке все более очевидно, что города являются одновременно и главной надеждой, и главной проблемой человечества. Города - ключевые точки экономического роста, инноваций, образования, в них создаются условия для максимально «экологичного» существования человека. Но в городах мы также видим жуткую нищету, голод, трущобы, удушающий смог и вечные автомо-бильные пробки. Эффективное управление городами сегодня — залог процветания человечества в будущем. Далеко не все связанные с этим задачи могут быть решены на уровне города, но многие - могут. Именно поэтому городскому управлению уделяют все больше внимания. К тому же многие эксперты утверждают, что именно напрямую избираемый мэр, понимающий проблемы города и получивший мандат на управление от его жителей, — это лучшая модель городского управления.

Почему же в России все наоборот? Почему в российской действительности мэры уступают по эффективности губернаторам? И действительно ли России нужна своя уникальная модель управления на местах? В этой статье мы попробуем дать ответы на эти вопросы — с одной стороны, рассмотрим детали новой реформы МСУ в России, а с другой — проанализируем причины роста популярности местной власти в мире.

Очередная реформа местного самоуправления

В декабре 2013 г. Институт социально-экономических и политических исследо-ваний (ИСЭПИ) преподнес всем российским специалистам в области городского развития не самый приятный новогодний подарок. Разработанный им и представленный на съезде Общероссийского народного фронта проект реформы местного самоуправления предполагал фактическую ликвидацию местных выборов. Близость всех участвующих организаций к федеральному правительству не оставляла надежды на то, что реформа останется всего лишь проектом. Так все и произошло.

Впрочем, по сравнению с исходной концепцией ИСЭПИ закон можно считать компромиссным. В первую очередь потому, что модель местного управления с напрямую избираемым мэром, который при этом является главой исполнительной власти города, теоретически осталась возможной. Но ключевые идеи реформы сложно интерпретировать иначе, чем новый этап строительства вертикали власти.

С одной стороны, сохранилась возможность выбирать из нескольких вариантов устройства местной власти, остался и вариант с прямым избранием мэров. С другой стороны, все решения об организации местного самоуправления и выборности глав городов перенесены на региональный уровень, что само по себе указывает на дальнейшую «вертикализацию».

Кроме того, процесс «сглаживания углов» привел к тому, что система местного управления в России усложнится и станет многоуровневой. Новый закон создал новый вид муниципальных образований: внутригородской район городского округа. Во внутригородских районах будут избираться местные советы депутатов, из делегатов которых будет формироваться городская дума. Дума же, видимо, в большинстве случаев будет назначать сити-менеджеров, но по согласованию с региональной властью, а прямые выборы остаются альтернативной опцией.

Например, в Челябинске рассматривают модель самоуправления, согласно которой в каждом городском районе появится избираемое собрание из 20-25 человек. Помимо этого, в каждом районе будет свой глава администрации, назначать которого будет совместная комиссия районного собрания и городской думы. В гордуму войдут по 7 членов каждого районного собрания. А некоторые из ее представителей будет включены в совместную комиссию с региональной властью, которая будет принимать решения по назначению сити-менеджера. Запутанно. При этом короткий - считанные месяцы - переходный период может обернуться для местных властей полнейшим хаосом.

Более существенную проблему представляет, однако, не суть реформы, а ее мотив, который стал предметом бурного обсуждения реформы в профессиональном сообществе и СМИ. В первую очередь, зачем нужны очередные перемены в местном самоуправлении? Ответ на этот вопрос можно найти в первых строках записки ИСЭПИ: «...в ходе реформы МСУ в 2000-е годы вопросы развития городов отошли на второй план по сравнению с проблемами организации двухуровневой системы МСУ». Эта достаточно спорная формулировка во многом задает тон обсуждению реформы, в котором аргументы политико-административного характера преобладают над соображениями экономического развития.

Однако в той же записке приводятся и аргументы, относящиеся к социально-экономической сфере. Во-первых, предполагается, что существующая модель местного самоуправления не приспособлена к наблюдаемому повсеместно процессу расширения городских территорий. Этот аргумент, скорее, заставляет задуматься об адекватности градостроительной политики, приводящей к росту городских территорий при снижении численности населения значительной части городов (Москва, пример которой приводится в записке - очевидное исключение; кроме того, она имеет совершенно другой административный статус).

Во-вторых, в записке говорится следующее: «В связи с реализацией в регионах требований Указов Президента РФ (в части повышения зарплат в социальной сфере, оптимизации бюджетной сети, повышения инвестиционной привлекательности и др.) и ответственностью глав субъектов РФ за их исполнение у губернаторов возникает объективный запрос на расширение возможностей влиять на социально-экономическую политику в городских округах и муниципальных районах». Это, опять-таки, указывает на административный характер предлагаемых изменений.

Критики реформы, увы, в большинстве своем проигнорировали проблему ложного целеполагания и сконцентрировались на последствиях. Многие искали в предложенных преобразованиях политические мотивы и ответ власти на победу оппозиционных кандидатов на выборах мэров Ярославля, Екатеринбурга и Петрозаводска. Так это или нет, но от этого не меняется общая логика процесса. Новая реформа МСУ задает тренд на дальнейшую централизацию власти, не объясняя, как это будет способствовать экономическому развитию на местах.

В то же время по всей планете наблюдаются совершенно противоположные процессы.

Триумф городов и становление мэров

Если России из провластных источников звучат слова, что «вопросы развития городов отошли на второй план», то в других частях планеты городам с каждым днем уделяется все большее внимание. Достаточно посмотреть названия трех главных бестселлеров о проблемах городов последних лет: «Триумф города», «Революция мегаполисов», «Если бы мэры правили миром?». Даже если сделать скидку на маркетинговую направленность этих заголовков-лозунгов, сигнал очевиден: города как двигатели экономического роста и как ключевой элемент управления экономическим развитием — один из важнейших вопросов глобальной повестки дня.

Многие страны приступили к децентрализации властных полномочий еще в 1980-е годы. На тот момент передача власти на места преимущественно мотивировалась повышением эффективности предоставления муниципальных услуг: образования, здравоохранения, водоснабжения и водоотведения и др. Традиционно в рамках такой парадигмы выделялись четыре ключевых преимущества децентрализации:

• более высокая эффективность муниципального менеджмента, обусловленная способностью местных властей лучше распоряжаться ограниченными ресурсами, потому что они хорошо понимают специфику местного спроса на те или иные услуги;

• относительная прозрачность местной власти, вызванная тем, что легко проследить связь между оплатой услуг местными жителями и качеством услуг, которые им предоставляются;

• подотчетность ответственных за предоставление услуг местным жителям, которая может реализоваться через принцип выборности местной власти или (в некоторых случаях) посредством местных неформальных механизмов, например репутации;

• потенциал вовлечения местных жителей в процесс принятия ключевых решений, что должно способствовать повышению качества услуг.

Начиная с середины 1980-х, масштабные программы перераспределения властных функций в пользу региональных и местных властей были реализованы в десятках стран. Индонезия, Китай, Бразилия, Индия, Пакистан, ЮАР, Уганда, Эфиопия, Колумбия - вот неполный список государств, осуществивших масштабные реформы по децентрализации власти за последние 30 лет. Этот опыт продемонстрировал, что перечисленные выше соображения - не просто постулаты, и степень делегирования полномочий на уровень местного самоуправления должна соответствовать уровню управленческих навыков и человеческих ресурсов, которыми располагают муниципальные власти. Кроме того, делегирование полномочий должно сопровождаться адекватным перераспределением ресурсов и источников дохода, что, увы, далеко не всегда соответствует действительности.

Общий итог глобальной децентрализации властных полномочий по-прежнему оспаривается, но тема сегодня снова актуальна - во многом потому, что города играют все большую роль в вопросах экономического развития и борьбы с бедностью.

Наиболее полный анализ проблемы роли городов в экономике провел профессор экономики Гарвардского университета Эдвард Глейзер в книге «Триумф города». Используя результаты своих исследований за последние 20 лет, Глейзер очень доступно объясняет двоякую природу городов XXI в. Города сегодня - это двигатели инноваций и технологического прогресса, ключевые точки экономического роста, более эффективная с точки зрения предоставления услуг форма пространственной организации населения, а также главная надежда на переход к экологически нейтральной модели роста. Но все эти преимущества городов имеют свою цену. Современные города — это концентрация бедности, преступности, источник и место быстрого распространения эпидемий; именно в городах мы стоим в пробках, задыхаемся от смога и испытываем повышенный стресс. Все дело в том, что высокая плотность населения в городах приводит как к положительным, так и к значимым отрицательным побочным эффектам. Задача властей состоит в том, чтобы максимизировать первые и одновременно нивелировать влияние вторых. Если рассматривать города как одну из главных надежд на гармоничное развитие глобальной экономики, то вопрос оптимизации управления городскими экстерналиями становится принципиальным. А поскольку города сами по себе уникальны (что Глейзер ярко демонстрирует, сравнивая столь разные судьбы схожих на вид городов, например, Бостона и Детройта начала XX в.), то решать значительную часть этих задач следует именно на уровне отдельно взятого города.

Аргументы в пользу передачи полномочий на городской уровень не ограничива¬ются общими соображениями. В США и Великобритании в последние годы появились публикации, в которых подробно рассмотрены преимущества городских властей и непосредственно модели управления, основанной на прямых выборах мэра. Но прежде, чем детально анализировать эти преимущества, следует разобраться в источниках преимуществ «мэрской» модели управления. По сути, их всего два.

Первый связан с локальностью городской власти - ее способностью всегда держать руку на пульсе событий, понимать потребности местных жителей и бизнеса, быстро реагировать в кризисных ситуациях. Всеми преимуществами этого типа обладает хорошо функционирующая и наделенная существенными полномочиями и ресурсами городская власть, независимо от модели управления и способа назначения управленцев. Второй источник преимуществ уникален для модели управления, основанной на прямом избрании мэра, и связан с весомостью полученного им мандата, а также весом в обществе, который связан со столь престижным постом.

В настоящее время в США и Великобритании достаточно широко обсуждаются вопросы усиления местных властей на основе модели с напрямую избранным мэром. Однако любопытно, что при этом внимание концентрируется на разных преимуществах этой модели.

США

В США за последние годы накопилась усталость от неспособности двух ведущих партий договариваться на федеральном уровне. Постоянные компромиссные решения, временное закрытие государственных служб из-за трудностей выполнения бюджета и рутинное невыполнение предвыборных обещаний привели к тому, что на фоне федеральной власти местная стала восприниматься как гораздо более надежная, способная выполнять поставленные задачи и преодолевать политические разногласия.

Именно эта идея стала главной в двух вышедших почти одновременно книгах — «Революция мегаполисов» Брюса Катца, руководителя программы по исследованию проблем городов в Брукингском исследовательском институте (книга написана в соавторстве с Дженнифер Брэдли), и «Если бы мэры правили миром» известного американского политолога Бенджамина Барбера. Оба автора во главу угла ставят прагматизм местной власти, подчеркивая, что в отличие от федеральной, местная власть ориентирована на результат, а не на политический процесс. Это означает, что политические и идеологические мотивы меньше влияют на решения, принимаемые на уровне города, чем на уровне государства. А значит и готовность мэров договариваться и идти на компромиссы ради достижения результата выше. Барбер, в частности, говорит, что «нет правого или левого подхода к тому, как латать ямы на дорогах».

Второй ключевой аргумент в пользу местных властей с точки зрения американских авторов - детальное понимание местного контекста. Во-первых, принципиально знание устройства местных сообществ, позволяющее эффективно взаимодействовать с местными группами интересов и создавать коалиции, необходимые для реализации крупных проектов. Во-вторых, для эффективного управления очень важна способность мэров точно определять суть проблем и реагировать на них с учетом всех местных нюансов, а не принимать решения общего характера, что присуще региональным и государственным властям.

Однако дальше пути авторов расходятся. Катц рассматривает потенциал мэров как противовес проявившейся на фоне экономического кризиса неспособности Вашингтона реагировать на стремительно меняющиеся потребности частного сектора. Поэтому наибольшее значение имеет способность американских городов «оперативнее, чем федеральное правительство, принимать важные стратегически» решения, внедрять новые технологии, способствовать выработке консенсусных программ. Катц приводит пример мэра Нью-Йорка Блумберга, который осознал нехватку качественного технологического образования и открыл в городе филиал Корнелльского технологического университета. Также он говорит об успехах Лос-Анджелеса и Денвера в реорганизации транспортных систем и о прорыве, который удалось совершить Коламбусу в штате Огайо после того, как мэры четырех окрестных городов договорились проводить скоординированную политику по развитию высокотехнологичной промышленности, продемонстрировав тем самым невиданную для высших эшелонов власти в США договороспособность. По мнению Катца, все эти примеры показывают, что сама природа местного самоуправления заставляет мэров принимать решения на основании стратегических долгосрочных соображений, но в то же время действовать «здесь и сейчас».

Барбер мыслит глобальнее. В его представлении прагматичный, ориентированный на результат подход к управлению, свойственный мэрам, - идеал, к которому должно стремиться современное мироустройство. Барбер предполагает, что мир, разделенный на национальные государства, больше не соответствует установившемуся укладу жизни, распри политических партий вступают в диссонанс с постоянно возрастающим динамизмом инновационной экономики. Он даже считает, что пора возвращаться к модели городов-государств, а решение вопросов, превосходящих по масштабам город, надо передать глобальному совету мэров.

При этом любопытно отметить, что и для Барбера, и для Катца, по сути, не существует различий между понятиями «местная власть» и «мэр». Для них они равнозначны, что в первую очередь отражает традицию местного управления в США, где градоначальников повсеместно избирают напрямую.

Великобритания

В Великобритании традиция местного самоуправления совсем иная, что су-щественно меняет ракурс, в котором рассматриваются преимущества децентрализации. Традиционно в Великобритании мэры были сугубо церемониальными фигурами, имевшими мало полномочий. Наиболее известный из таких примеров - ежегодно избираемый мэр Лондонского Сити, ключевой обязанностью которого, пожалуй, является прием торжественного парада. Управляют городами собрания избираемых представителей, которые выбирают председателя из своего состава. Его с определенной долей условности можно назвать градоначальником, хотя ни по своему мандату, ни по набору полномочий он не может сравниться с мэром.

Однако когда в 2000 г. лейбористское правительство внесло поправки в за-конодательство, переход на модель управления с прямыми выборами мэра стал прерогативой самих муниципалитетов. С этого момента был учрежден пост мэра Лондона, в чье ведение отошла значительная часть функций 33 муниципальных образований, входящих в состав британской столицы.

Помимо Лондона, модель «сильного мэра» учредили Ливерпуль, Бристоль, Вулверхэмптон, Лонкастер и некоторые сельские муниципальные образования. В большинстве же британских городов, во многом в силу хваленого британского консерватизма, прямые выборы мэров все еще не практикуются. Однако не в последнюю очередь благодаря тому, что деятельность мэров, например харизматичного мэра Лондона Бориса Джонсона и не менее яркого мэра Бристоля Джорджа Фергюсона, привлекает огромное внимание, разговоры о преимуществах мэрской модели управления по-прежнему актуальны. Нельзя отрицать, что эти политики привлекают внимание общественности в значительной степени из-за своей эксцентричности. Однако это позволяет им выносить проблемы их городов на всеобщую повестку дня и тем самым способствовать их решению. Не случайно при обсуждении преимуществ напрямую избираемых мэров в Великобритании не последнюю роль играет именно их неформальная возможность влиять на общественное мнение и политические процессы.

«Центр изучения городов» - ведущий британский исследовательский институт в сфере городского развития, несколько лет назад подробно разобрал все преимущества мэрской модели управления городом.

1. Ключевым преимуществом напрямую избранного мэра британцы считают способность принимать тяжелые политические решения, ориентированные на стратегическую перспективу, что обусловлено рядом факторов.

• Демократически выбранный мэр получает мандат от населения всего города. В этом его колоссальное преимущество как перед председателем представительного органа, которого выбирали жители одного района, так и перед назначенным градоначальником, которого едва ли можно считать подотчетным горожанам.

• Прямые выборы можно рассматривать как одобрение населением программы победившего кандидата. Это можно воспринимать как залог того, что реализация программы встретит меньше сопротивления, чем при подготовке реформ в рамках непубличного политического процесса.

• Фиксированные сроки полномочий дают мэру возможность расписывать свои шаги на несколько лет вперед и принимать решения с учетом более длительного горизонта планирования, чем у назначаемых менеджеров, которых в любой момент могут снять с должности. Это повышает вероятность реализации необходимых для развития города, но непопулярных по своей природе реформ, например, ограничений на пользование личным автотранспортом (так, в Лондоне такие ограничения были установлены только после введения прямых выборов мэра в 2000 г.).

2. Второе преимущество мэрской модели управления - способность градоначальника стать «лицом города». Это важно потому, что мэр как законный представитель всех горожан имеет сильную переговорную позицию при взаимодействии с государством по вопросам реализации государственных программ или инвестиций в инфраструктуру, при взаимодействии с представителями глобального бизнеса, выбирающими проекты для вложения капитала. Не менее важно и то, что статус мэра позволяет вступать в контакт со всеми местными группами интересов и тем самым способствовать формированию местных коалиций и вырабатывать курс развития, учитывающий интересы местного бизнеса, городских сообществ и власти. Пример Бориса Джонсона показывает, что мэр имеет уникальную возможность влиять на повестку дня. Так, отстаивая интересы Лондонского Сити, Джонсон бесспорно повлиял на решение Британского правительства наложить вето на реформу общеевропейского финансового пространства. Кроме того, Джонсон демонстрирует возможности мэра собственным примером мобилизовать горожан и влиять на общественное мнение. Фотографии мэра, едущего на работу на велосипеде, часто попадают на обложки лондонских газет и, бесспорно, сыграли существенную роль в популяризации велотранспорта в городе. Местную систему велопроката иначе, чем «велосипедами Бориса», в народе не называют.

3. Благодаря своему высокому статусу мэр имеет возможность выступить в качестве координатора предоставления муниципальных услуг, что особенно актуально в британской практике, где многие услуги на местах предоставляются через представительства национальных министерств и агентств в обход местной власти, что приводит к многократному дублированию функций.

4. Мэрам соседних городов как их единоличным руководителям проще договариваться между собой, чем муниципальным собраниям. А значит, существенно проще координировать транспортную и жилищную политику соседствующих субъектов, что выступает неотъемлемым условием успеха любых начинаний в этих областях.

Однако передача власти мэрам в этом случае не является самоцелью. По со-вокупности приведенных соображений «Центр развития городов» предполагает, что мэрская модель управления позволяет городам быть более эффективными в исполнении своих текущих полномочий и имеет больший потенциал при лоббировании перераспределения полномочий на местный уровень, что актуально в такой сверхцентрализованной стране, как Великобритания.

В 2012-2013 гг. в Великобритании была реализована инновационная программа «Соглашения с городами», в рамках которой крупнейшие города и ряд городов среднего размера могли в процессе прямых переговоров с центральной властью получить дополнительные полномочия при условии, что они смогут аргументировать преимущества делегирования с позиций эффективности предоставления муниципальных услуг и роста городской экономики. По сути, это совершенно новый подход к децентрализации власти, предусматривающий асимметричное перераспределение полномочий и обеспечивающий сбалансированность управленческого потенциала и административных рычагов, доступных местным властям. Эта реформа стала очередным примером децентрализации властных функций. И хотя этот процесс не был напрямую связан с внедрением мэрской модели управления, он показал, что города с сильными и эффективными администрациями оказались более эффективными переговорщиками и добились более внушительных полномочий. В Англии более сильными городскими администрациями оказались те, где на протяжении длительного времени не менялась власть, что позволило сформировать стабильные коалиции и наладить взаимодействие местных групп интересов и соседних муниципалитетов. Наиболее яркий пример — Манчестер, добившийся в результате переговоров наибольших преференций, однако залогом успеха стали более 20 лет развития коалиций на местном уровне. Другими словами, в цене оказались характеристики местной власти, которые, согласно рекомендациям экспертов «Центра развития городов», в наибольшей степени характерны для мэрской модели управления: способность строить местные коалиции, сильная переговорная позиция и способность привлечь внимание к проблемам города.

По итогам подробного рассмотрения двух примеров отметим, что взгляды экс-пертов на вопросы развития городской власти во многом зависят от национального контекста. Великобританией и США тут дело не ограничивается. В Китае, например, расширение полномочий городов рассматривают как метод стимулирования экономического роста, предоставляя городу доступ к новым каналам привлечения инвестиций в экономику. В ряде развивающихся стран делегирование полномочий городам связывают со снижением коррупционного потенциала управленческой системы в связи с большей подотчетностью чиновников, избираемых на местах. Другими словами, доводы могут различаться, но траектория движения практически всегда указывает на становление города как значимой единицы управления и мэра как все более значимой политической фигуры, что напрямую отражает рост вклада городов в глобальную экономику.

Почему Россия не Европа и можно ли говорить о «своем пути» в вопросах местного самоуправления

На основе представленных наблюдений можно сделать разные выводы. С одной стороны, очевидно, что децентрализация властных полномочий - глобальный тренд, этот курс проводится как в развитых, так и развивающихся странах для повышения эффективности власти и стимулирования экономического роста. С другой стороны, можно предположить, что причины, по которым та или иная страна идет на усиление местной власти и переход к мэрской модели управления, часто уникальны для конкретной страны, а значит, децентрализация, вероятно — не глобальный тренд, а совокупность совпадений.

Если придерживаться вывода №1, то логика российской реформы местного самоуправления кажется абсурдной. Если же выбрать вывод №2, то можно предположить, что сложившиеся в России уникальные социально-культурные и экономические условия располагают к централизации власти и минимизации подотчетности местных властей населению.

Такая мысль действительно не нова. Часто можно услышать, что Россия миновала этап развития, на котором органически складываются условия для формирования институтов местного управления. И, следовательно, наше общество не готово к сильной и подотчетной местной власти. В первую очередь, непонятно, почему в Колумбии, Эфиопии, Индии и других странах развивающегося мира, взявших курс на усиление местной власти, население готово брать на себя ответственность за местное самоуправление, а в России — нет.

Один из главных аргументов в пользу новой реформы обычно сводится к тому, что она нужна для того, чтобы избежать трений между региональными и муниципальными властями. Однако Россия далеко не единственная страна с федеративным устройством. В США, где штаты имеют больше полномочий, чем российские регионы, это не мешает мэрам быть заметными политическими фигурами, находить общий язык с региональными властями и эффективно управлять городскими экономиками. Кроме того, если региональная власть является, по сути, проекцией центральной, то местная власть обладает рядом уникальных качеств, описанных ранее (в первую очередь — пониманием местного контекста). А значит, очевидно, почему трения должны преодолеваться путем ослабления городски властей и передачи власти наверх, а не наоборот.

Особенно сложно понять логику реформы, если вспомнить о колоссальных структурных перекосах, от которых страдает экономика России. Экономика Москвы составляет около 20% ВВП страны, около 70% экспорта приходится на углеводороды. При постоянном приросте населения Москвы и еще нескольких мегаполисов депопуляция городов становится все более типичным явлением. К экономическим проблемам на местах добавляются социальные. Одним из вариантов решения таких проблем могла бы стать децентрализация власти, передача судьбы малых и средних городов в их же руки. Чтобы такая модель работала, нужны местные выборы мэров, делегирование вниз существенных полномочий и источников доходов. За годы строительства вертикали власти стало очевидно, что такая система управления способствует формированию центростремительных сил, которые притягивают местные человеческие ресурсы и капитал в крупные города и столицу. Усиление местных властей могло бы способствовать изменению этой тенденции. Местные власти имели бы возможность разрабатывать уникальные, соответствующие местной специфике стратегии экономического роста, поддерживать местных предпринимателей, что в свою очередь, в средне- и долгосрочном периоде способствовало бы диверсификации экономики. Однако в текущей ситуации, когда местные власти фактически подотчетны региональным властям, а не жителям, реализация такой схемы развития маловероятна.

Помимо того, активная политика на местном уровне достаточно часто выступает мобилизационным фактором для населения. Успешные мэры нередко становятся «звездами», способными менять политическое пространство в стране. Выше упоминалась фигура Бориса Джонсона, но даже в России можно найти примеры мэров, которые при ограниченных полномочиях и ресурсах реализуют интересные проекты. Самый яркий пример сегодня - Галина Ширшина, мэр Петрозаводска, которая за первые месяцы у власти успела запомниться изменением тарифной политики на транспорте, отменой застройки заповедных территорий и внедрением онлайн-системы проведения публичных слушаний. Это пример того, что может сделать для города амбициозный, заботящийся о судьбе города и подотчетный горожанам лидер.

Итоги

Вступившая в силу в начале июня 2014 г. реформа местного самоуправления, по сути, стала новым этапом усиления вертикали власти. Оставив техническую возможность мэрских выборов, реформа передала право выбора модели местного самоуправления регионам, которым сильная местная власть невыгодна по определению.

В то же время на планете наблюдается обратная тенденция. Во многих странах политика децентрализации власти проводилась еще с 1980-х годов. А сегодня на фоне осознания значимости городов как двигателей роста новый виток борьбы за усиление местной власти проходит под флагом предоставления полномочий мэрам.

История последних десятилетий знает немало мэров, которым удалось сыграть важную роль в преображении городов. Мэр Джулианни принял ряд сложных решений, чтобы решить проблему преступности в Нью-Йорке и вернуть городу его былую славу. Энрике Пеньялоса за всего три года в колумбийской столице Боготе создал одну из первых в мире систем скоростного автобусного сообщения. Мэр Барселоны Паскуаль Марагал был движущей силой самой успешной с точки зрения преображения города Олимпиады-92. Бесспорно, мэр - не гарант процветания города, но результаты анализа говорят о том, что при сбалансированном делегировании полномочий и ресурсов мэрская модель управления может стать одним из ключевых факторов успеха городов.

Почему представления об оптимальном разделении полномочий между уровнями власти и о роли городов в экономическом развитии в России столь сильно отклоняются от общемирового тренда? К сожалению, аргументы авторов последней реформы МСУ не дают убедительного ответа на этот вопрос. Вопрос формирования системы местного самоуправления, в наибольшей степени отвечающей российским реалиям и способствующей экономическому развитию городов, требует детального изучения.

Источник: "Городской альманах", Сиваев Д.С., эксперт в области городского экономического развития